"31/XII-41г. 11 ч. веч. Итак, кончается 1941 г., год войны, ужасов и страданий многих миллионов русских людей, находящихся сейчас под властью проклятых немцев; страданий людей, потерявших на войне своих близких и дорогих людей; страданий беженцев, для многих из коих это беженство вылилось в тяжелые переживания и бедствия. Наконец, ужасы бомбежек, обстрелов, долгой неизвестности и ожидания плена немецкого, наконец, последняя грань – голод нас Ленинградцев; многие тысячи смертей от бомб и снарядов и, наконец, думаю, что многие тысячи смертей от голода, который сейчас властвует над всеми остальными переживаниями и ужасами. Плюс к этому: света нет, отопления во многих и многих домах нет, в том числе выключен вот уже два дня и наш дом, трамваев нет, и вода дается с перебоями. Вот в таких условиях мы, Ленинградцы заканчиваем этот 1941 г. И будь он проклят от ныне и до века, будь прокляты немцы и их фашизм, приведший нас к такой жизни. Верю, что 1942 г. хотя тоже будет не из легких из-за войны, но он явится новой зарей возрождения России, он в тоже время должен быть и будет могилой фашизму и могилой всем немецким варварам от высших, начиная с их проклятого фюрера, до последнего бандита – коричневорубашечника, сидящего сейчас на нашей земле на холоде, в голоде и во вшах. Пусть этот год всем им принесет лишения и смерть. Да будет так".
Блокадник ненавидел кровавый режим, да только совсем не тот, который теперь "разоблачают". Было тогда Кулябко 65 лет, т. е. в 1917-м было ему уже за 40 - небось, инженером стал еще при царе, а тогда это была профессия редкая и весьма высокооплачиваемая. Например, отец Д. С. Лихачева - тоже инженер - имел возможность снимать пятикомнатную (!) квартиру рядом с Мариинским театром (т. е. в центре города), куда родители Лихачева любили ходить, причем его мать считала свои долгом надевать в театр бриллиантовое колье. Можно предположить, что и Кулябко до революции тоже отнюдь не бедствовал. Вот бы кому, казалось бы, ненавидеть режим и жаждать "освобождения" фрицами...
Естественно, такие дневники в инете мало цитируют, это ж не Берггольц с ее "подлецами".
Как известно, Кулябко ошибся - 1942-й не стал могилой фашизму, это произошло на три года позже. Но тем более не мог он представить себе, что через 70 лет после Победы фашизм снова поднимет голову, что в описанных им гибели и страданиях людей фашистская пропаганда начнет обвинять советское руководство.
Journal information