Оригинал взят у
slon_76 в Маннергейм и Ленинград. 1941 год. (с сокращениями)... остановку наступления на Ленинград на Карельском перешейке Маннергейму пришлось объяснять не только немцам, но и собственному МИДу. 4 сентября финское военное ведомство объяснило дипломатам, что штурм укрепленной полосы Ленинграда скорее всего повлечет множество жертв, и гораздо лучше будет «брать его с юга или же заставить вообще капитулировать жителей города с помощью голода». Иными словами, финские военные делали ставку на удушение города блокадой, или надеялись, что в ином случае тяжелую и кровопролитную работу по взятию Ленинграда их «братья по оружию» сделают сами.
Сентябрьский «стоп-приказ» Маннергейма был продиктован отнюдь не желанием маршала сохранить город своей молодости или прочей романтической чепухой, а вполне рациональными военными мотивами...
.... Маннергейм вел себя вполне в духе прежних договоренностей, продолжая операцию, нацеленную на полную блокаду Ленинграда. ...4 сентября VI армейский корпус, в помощь которому было придано три дополнительные артиллерийские группы, выполняя просьбу немецкого командования рванулся к реке Свирь и уже 7 сентября достиг её, а на следующий день перерезал Мурманскую железную дорогу в районе станции Свирь. В ходе боев 7-22 сентября части финской 17-й дивизии достигли Свири в ее среднем течении и форсировали реку, создав плацдарм на ее левом берегу... Теперь оставалось дождаться подхода немцев с юга.
Понимал ли Маннергейм, что будет с Ленинградом после того, как кольцо блокады замкнется на Свири? Наверняка. Более того, он этого ждал... Фактически, вместо того, чтобы класть своих драгоценных солдат в боях на укреплениях КаУРа, Маннергейм решил просто задушить огромный город блокадой. Ни о какой жалости и тем более спасении Ленинграда речи не шло...
...(описывается, как финнов и немцев остановили между Тихвином и Свирью, а потом и выбили из Тихвина)
Ну а в декабре, помимо Тихвина, случилось еще и поражение немцев под Москвой, Великобритания объявила Финляндии войну, американцы недвусмысленно намекали, что продолжение активных действий может привести Маннергейма на скамью подсудимых после войны. Пока Германия уверенно наступала, угрозы и предупреждения западных стран Маннергейм еще мог пропускать мимо ушей, связывая будущее Финляндии с Германией, но неудачи «братьев по оружию», видимо, заставили его пересмотреть свою позицию. В результате Маннергейм окончательно потерял интерес помогать немцам, в феврале заявив немецкому дипломату К. Шнурре: «Я больше не наступаю!»
(конец цитаты)
Journal information