Дело Карагодина (прадеда) явно липовое. В 1936 г., работая швейцаром (т. е. вахтером) в Томском мукомольно-элеваторном институте, он там познакомился с неким механиком-"харбинцем" (т. е. после революции эмигрировавшим в Китай, но потом вернувшимся в СССР). С этим харбинцем они вели "антисоветские разговоры": Карагодин сожалел о своем былом "крепком" (или кулацком - кому как угодно) хозяйстве, а харбинец - о своем возвращении в СССР... Это вполне возможно, а далее начались фантазии следствия. Якобы харбинец был японским резидентом и "завербовал" Карагодина, а тот - еще нескольких человек (например, какого-то студента, которому якобы дал задание, когда тот закончит институт и начнет работать в мукомольной отрасли, сообщать данные о том, сколько муки намолото в Томской области - это, видать, японскую разведку очень интересовало...). Более того, когда харбинца уже арестовали, Карагодин (якобы) еще несколько месяцев продолжал "шпионить".
Чтобы шпионить, как минимум надо иметь, во-первых, доступ к секретам, интересующим заказчика, во-вторых - некий способ их передачи. Ни того, ни другого в деле нет. Там вообще нет никаких фактов, одни общие фразы и "намерения". Ну и "признание", понятно.
Карагодин-правнук пишет, что в Гражданскую прадед его около года служил у "белых" и однажды участвовал в аресте каких-то красных. С чего он это взял - неизвестно, в публикуемых им документах нет такого. Но многие пишут, мол, в таком случае Карагодин-старший получил по заслугам, пожал то, что сам же и посеял. Но это домыслы: в анкете он, понятно, указал, что у белых не служил, и расстреляли его вовсе не за это.
Короче, никаким "шпионом" Карагодин-прадед не был и быть не мог. Его ворчание (если оно было) максимум тянуло на "агитацию", даже по тогдашним меркам. Естественно, он давным-давно реабилитирован. Правнук реализовал свое законное право на ознакомление с делом. Но отнюдь не успокоился на этом.
(продолжение следует)
Journal information