"Недоброй памяти время Николая Павловича, время несокрушимого внешнего могущества и внутренней немощи (муштры и шагистики), насилия духа и отрицания души, время розог, палок, кнутов, плетей и шпицрутенов, дикого произвола, беззакония и казнокрадства...
Николаю Павловичу, как и бабке его Екатерине, удалось приобрести неисчислимое количество почитателей и хвалителей, составить вокруг себя ореол. Удалось это Екатерине подкупом энциклопедистов и разной французской и немецкой алчной братии лестью, подарками и деньгами, а своих приближенных русских - чинами, орденами, наделением крестьянами и землею. Удалось и Николаю, и даже менее убыточным способом, - страхом.
Однажды я спросил генерал-адъютанта Чихачева, бывшего морского министра, правда ли, что все современники боготворили Государя.
-Еще бы! Меня даже за это раз высекли и пребольно....Мне было всего четыре года, когда меня, как круглого сироту, поместили в малолетнее сиротское отделение... Там ... были дамы-воспитательницы. Раз моя меня спросила — люблю ли я Государя. О Государе я первый раз слышал и ответил, что не знаю.
-И помогло? Полюбили?
-То есть во как! Прямо - стал боготворить."
Сам Врагель, еще мальчиком, как-то нарвался на императора в Летнем саду. Сойдя с "мостков" и встав смирно, он почтительно отвечал на пустопорожние вопросы монарха, который напоследок велел "передай отцу, чтоб тебя сек почаще" - не за какую-то провинность, а просто так.
Двоюродный дед Врангеля был одно время комендантом Петропавловской крепости, и Врангель, еще ребенком, там бывал. В одно помещение его не пускали, но он все-таки туда пролез и увидел под окном, в садике некоего дряхлого старца... Через много лет бывший подчиненный деда рассказал Врангелю, что старца того заточили в крепость "до особого указа" еще юношей, при Екатерине, причем имени его никто не знал. Якобы дед Врангеля несколько раз напоминал о нем Николаю, но тот всякий раз отказывался освободить загадочного "зэка".
Journal information