Он там заявляет о "всеобщей ненависти" к большевикам, которую, мол, фрицы могли бы использовать в своих целях, если б (проще говоря) сами не относились к населению и пленным хуже, чем к скотине.
Якобы кто-то из фрицев предлагал распустить колхозы, объявить свободу религий (особенно, видать, для евреев, ага) и вернуть частникам отобранное у них имущество (хотя бы в Прибалтике, где национализация была недавно). А также наобещать народам СССР с три короба, в случае победы фрицев. Но ничего из этого не делалось.
даже самый примитивный человек вскоре сообразил, что лозунг «освобождение от большевизма» был для Германии лишь предлогом для порабощения славянских восточных народов.
Претензии на завоеванные области в качестве поселенческого пространства совершенно открыто высказываются не только для Германии, но и для упорных врагов Германии – голландцев, норвежцев и др. (и те, видать, не против).
сотни тысяч их (пленных) погибли от голода и холода в наших лагерях. Якобы для них не хватало продуктов. Странно, однако, что продовольствия не хватало только для советских военнопленных.... Разумеется, нет ничего более подходящего для укрепления сопротивления Красной армии, чем сознание того, что в немецком плену солдат обречен на медленную мучительную смерть.
...удалось добиться существенного улучшения положения военнопленных. Это улучшение, однако, следует отнести не к политическому благоразумию, а к внезапному осознанию того, что нашему рынку труда срочно необходима рабочая сила. Теперь мы стали свидетелями гротескной картины: после массовой голодной смерти военнопленных на оккупированных восточных территориях в величайшей спешке приходится вербовать миллионы работников, чтобы решить проблему нехватки рабочей силы, возникшую в Германии. Теперь вдруг вопрос питания уже не играет никакой роли. В обычном безграничном пренебрежении к славянским народам при «вербовке» применялись методы, которые, пожалуй, встречались только в самые темные времена работорговли.
Мы действительно чрезвычайно облегчили советской пропаганде разжигание ненависти к Германии и национал-социалистической системе. Советский солдат сражается все отважнее, несмотря на все усилия наших политиков найти для этой отваги другое имя
мы отбрасываем все политические познания и рассматриваем – к радостному изумлению всего цветного мира – народы оккупированных восточных областей, как белых второго сорта, которым провидение якобы уготовило всего лишь участь рабов для Германии и Европы
воля красноармейца к сопротивлению будет сломлена [лишь] в тот момент, когда он поймет, что Германия принесет ему лучшую жизнь, чем при Советах, и что Германия не особенно обращает внимание на национальность, другими словами, не собирается лишать его человеческого статуса.
Впрочем, все подобные призывы "умеренных" фрицев так и остались на бумаге. Не то что лучшей, вообще никакой жизни при фрицах очень многим не полагалось.
Journal information